RU 
EN Воспоминания Надежды Чулковой, очерк о первом серьезном кризисе в Русской церкви, справочник по локальной истории старого Екатеринбурга, Андрей Платонов как советский метатекст и мифы древних евреев. Наступила пятница, и в честь этого редакция «Горького» принесла вам новые «Книги недели».
Надежда Чулкова. Воспоминания о моей жизни с Г. И. Чулковым и о встречах с замечательными людьми. Георгий Чулков. Из переписки с Федором Сологубом, Вячеславом Ивановым и Владиславом Ходасевичем. М.: ИМЛИ РАН, 2025.
Очередное пополнение нашей любимой серии «Библиотека „Литературного наследия“», очень специальной и малотиражной, но неизменно радующей сердце библиофила. В этот раз в ней вышли мемуары Надежды Чулковой, жены Георгия Чулкова — значительного деятеля эпохи Серебряного века, вклад которого в общее дело заключался в первую очередь в неукротимой организационной работе, хотя по габитусу он был поэтом и написал немало стихов и прозаических сочинений, особого интереса в наши дни не вызывающих, за исключением его собственных воспоминаний под названием «Годы странствий», эта объемная книга содержательна и здорово читается. Кроме того, он известен как создатель теории мистического анархизма (звучит заманчиво, но только до тех пор, пока не ознакомишься с содержанием соответствующих текстов — путаных, абстрактных и, скажем прямо, бессмысленных).
Свою книгу Надежда Григорьевна взялась писать уже в глубоко советское время, спустя годы после смерти мужа и следуя его завещанию — в известном смысле это продолжение его воспоминаний, хотя и написанное совершенно иначе. Чулкова, в отличие от большинства жен писателей-модернистов, не имела ни склонности к занятиям литературой, ни способностей, ни амбиций, ни глубокого образования. Она была честной женой при эксцентричном, взбалмошном и не всегда верном муже, да и то не все время — после смерти в раннем детстве их единственного сына они жили практически порознь, Надежда Григорьевна ударилась в религию, за что ей порядком досталось в послереволюционное время. В общем, жизнь была, мягко говоря, несладкая, что не помешало ей привести в образцовый порядок архив мужа и в конце 1940-х — первой половине 1950-х написать скромные, но добросовестные мемуары, не поражающие полетом мысли, но содержащие массу интересных деталей, особенно бытовых.